скачать в формате Word  (33 kB)



О «Концепции семейной политики»

Некоторое время назад к нам попал один из последних вариантов «Концепции семейной политики в Санкт-Петербурге». Мы и до этого понимали, что вопрос семейной политики — основополагающий вопрос, от решения которого зависит безопасность государства, цивилизации. Однако, до прочтения полученного нами варианта «Концепции семейной политики Санкт-Петербурга» у нас не было чёткого представления о состоянии современных теоретических основ данного вопроса. По мере изучения документа мы всё больше и больше убеждались в необходимости реакции на него, адекватной нашим взглядам, — с позиции Концепции общественной безопасности. Такое же мнение по данному вопросу было высказано практически всеми, кто столкнулся с текстом «Концепции семейной политики в Санкт-Петербурге». Изучив вопрос о происхождении данного документа и некоторые аспекты предыстории его предшественников, практически все, участвующие в этом процессе, высказались за необходимость немедленного реагирования с нашей стороны на содержание, как нам видится неработоспособных и пустых предложений, высказанных в нём.

Основой для начала обсуждения такого рода стал текст вышеупомянутой «Концепции семейной политики в Санкт-Петербурге», как самый последний документ городского уровня по теме безопасного развития семьи. Большая часть из участников изучения и обсуждения документа изначально вошли в инициативную группу общественности Санкт-Петербурга, от лица которой мы составили рецензию на вышеупомянутый текст «Концепции». В процессе написания рецензии нам стало ещё более очевидно, что вопрос безопасности семьи и детства — основная и неотъемлемая часть безопасности общества, и он не может быть отложен для рассмотрения, а существующая редакция не должна получить ход для её реализации. Как нам видится, в других городах России дело обстоит не лучше, а скорее всего ещё хуже (ввиду отсутствия вообще интереса на местах к этому важнейшему вопросу), чем в Санкт-Петербурге. Поэтому мы, не решившись из этических соображений публиковать сам текст «Концепции семейной политики Санкт-Петербурга», публикуем часть рецензии на неё, написанную нашей инициативной группой, и адаптированной таким образом, чтобы можно было вникнуть в суть вопроса без чтения самого документа. Однако, “скелет” документа представлен нами в «Кратком отзыве» (так называется эта работа) в Приложении — в конце. Причём необходимые для вникания в суть вопроса цитаты мы вынесли в текст этой работы. Мы решили опубликовать адаптированную рецензию, для того, чтобы те, кто считает этот вопрос «своим», могли бы тоже начать думать над следующим вариантом «Концепции семейной политики» (возможно, что уже Федерального уровня), который должен быть составлен с учётом наших замечаний, ваших предложений и с позиции Концепции общественной безопасности.

 

КРАТКИЙ ОБЗОР
возможностей и последствий принятия и осуществления
«Концепции семейной политики Санкт-Петербурга»

1. Предисловие

Динамичное развитие Концепции общественной безопасности (в дальнейшем — КОБ) обязывает нас, осваивающих последнюю, обратиться на современном этапе к вопросу семейной политики. Понимая важность для общества данного вопроса, мы в Санкт-Петербурге создали инициативную группу, представляющую общественную инициативу людей, которые сочли своевременным обратиться к проблемам семейной политики. Эта группа организована в первую очередь для того, чтобы разобраться с возможностями и последствиями принятия и осуществления в Санкт-Петербурге (и в России в целом) уже существующих «Концепций семейной политики», выявить их позитивные (по отношению к КОБ) места, недостатки и умолчания, чтобы впоследствии на этой базе можно было предложить своё видение «семейной политики» в Санкт-Петербурге. В инициативную группу вошли люди из разных отраслей народного хозяйства, в том числе учёные, представители некоторых Санкт-Петербургских ВУЗов, представители власти.

Освоение Концепции общественной безопасности позволяет нам произвести такого рода оценку существующих вариантов «Концепций семейной политики», поскольку в КОБ есть все «точки отсчёта» и критерии для оценок такого рода. Кроме того для детализации вопроса семейной политики в рамках развития КОБ авторским коллективом предусмотрено рассмотрение этого вопроса отдельно.

Зная о том, что социальные институты Санкт-Петербурга, занимавшиеся этим вопросом до нас, назвали свои работы на тему «семейной политики» в Санкт-Петербурге — Концепцией, нам придётся вкратце в Предисловии и дальше по тексту настоящего Обзора показывать разницу, как нам она видится, между понятиями «концепция», «стратегия», «программа» — дабы в будущем призвать авторов (кто бы не взялся за написание следующего варианта «Концепции семейной политики» в Санкт-Петербурге) называть их труды соответственно смыслу содержания этих трудов.

Затронуть важность вопроса о названии нас заставило то обстоятельство, что в настоящее время основных Концепций в России всего две — библейская и КОБ[1] (если не считать Концепцию, основанную на понимании Корана, поскольку она сейчас вторична по отношению к противостоянию двух основных). А посему называть вложенные в две основных Концепции как бы «частные концепции» этим именем — значит вносить путаницу в умы людей, кому предстоит осваивать эти «частные концепции», каждая из которых вложена в одну из двух основных (либо принадлежит некоторыми своими фрагментами — и той и другой основной Концепции). Граждане, кому по долгу службы (либо на базе общественной инициативы) придётся столкнуться с такими «частными концепциями», видя одно и то же название «концепция» и на вывеске КОБ и на вывеске той или иной «частной концепции» будут ощущать равенство (в смысле уровня освещения вопроса) «частной концепции» и КОБ, либо библейской Концепции. Это автоматически “отнимет” у них возможность сразу разобраться в том, какая «частная концепция» в какую основную Концепцию вложена, либо — вложена в обе основных по принципу «в мутной воде можно ещё долго ловить финансовую рыбу», что в этом случае будет обусловлено неопределённостью как взаимной вложенности «частной концепции» в ту или иную основную Концепцию, так и иерархическим соответствием: что важнее — «частная концепция», либо основная Концепция (названия-то одинаковые). Вот для того, чтобы не было больше подобного рода соблазнов у исполнителей будущих «Концепций семейной политики»[2] и сопутствующих им разноликих социальных институтов, мы предлагаем оставить слово «Концепция» лишь за основными социальными Концепциями, а все остальные «стратегии» и «программы» называть соответственно существующим (в основном не русским) понятиям, что однозначно определит взаимную вложенность последних в одну из двух основных Концепций — согласно смысла предложений, высказанных в «частных концепциях».

Однако мы, устранив такого рода путаницу в названиях, ни в коем случае не имеем в виду, что управлять «стратегией» или «программой» нужно по иным принципам, нежели Концепцией. Принципы управления универсальны для Концепций, «программ» и «стратегий»: они описаны в КОБ — в Достаточно общей теории управления (ДОТУ) [3]. И в этом смысле Концепция, также как и «программа» и «стратегия» — этап Полной функции управления (ПФУ), а самой ПФУ и ДОТУ тоже управленцы должны владеть обязательно. Это касается как частных «программ» и «стратегий», так и основных Концепций, иначе самоуправления общества (о котором так пекутся власти) мы не дождёмся никогда.

И ещё, на современном этапе к владению ДОТУ управленцам ещё и предстоит освоение КОБ — её нравственно-этической, религиозной и экономической “надстроек” к возможностям выбора поддержки «частных концепций». В противном случае даже хорошая «Концепция семейной политики» не придаст управленческих навыков на новом этапе развития общества тем, кто будет ей буквально и слепо следовать, не понимая куда он “рулит” и зачем. То есть, к хорошей и концептуально определённой «Концепции семейной политики» от управленцев требуется ещё и их внутренняя концептуальная определённость в соответствие с тем, что будет написано в документе, по которому они «согласятся» управлять, и эта концептуальная определённость — в пользу Концепции общественной безопасности.

В настоящем Обзоре, во избежании путаницы в понимании, какой документ мы имеем в виду, будем назвать существующую «Концепцию семейной политики Санкт-Петербурга» так, как её назвали авторы (по-старому), памятуя о том, что это не основная Концепция, а посему позволим себе брать её в «угловые кавычки» и выделять «курсивом».

Для убедительности, чтобы в дальнейшем называть подобного рода документы иным словом, чем «концепция», приведём краткий сравнительный анализ слов «концепция», «стратегия» и «программа». Содержательную сторону этих понятий возьмём из «Большого энциклопедического словаря», 2000 г. Слово «концепция» в словаре выделено как бы “чисто”, без поясняющих это слово дополнений:

КОНЦЕПЦИЯ (от лат. conceptio — понимание, система), определенный способ понимания, трактовки каких-либо явлений, основная точка зрения, руководящая идея для их освещения; ведущий замысел, конструктивный принцип различных видов деятельности.

А вот слово «стратегия» можно найти лишь в сочетании, как правило с военным уклоном (либо с другим: например стратегия революции):

СТРАТЕГИЯ ВОЕННАЯ, область военного искусства. Охватывает вопросы теории и практики подготовки страны и вооруженных сил к войне, ее планирование и ведение, исследует закономерности войны. Военная стратегия определяется военной доктриной государства.

То есть, «стратегия» обязательно должна быть названа в смысле «чего» и или «какая» и она определяется «доктриной государства» или иначе основной (либо вышестоящей) Концепцией. Но, как мы уже писали, основных Концепций в России — две. А само слово «концепция», как видно из словаря, выражает предельно общее (то есть — без частных добавлений к её названию: добавления могут быть тоже только предельно общие типа «библейская» либо «общественной безопасности») «понимание, систему», «способ понимания»,…, «ведущий (то есть — общий) замысел». Концепция — это в первую очередь нравственность и сопутствующее нравственности мировоззрение, с позиции которых выражается понимание работы социальной системы в целом, из понимания чего вырабатывается ведущий замысел жизнеустройства.

Из этого видно, что стратегия вписана в Концепцию, а посему к ней нужно ещё и название той части (страты), которой тема стратегии соответствует в общем замысле жизнеустройства государства, цивилизации — Концепции. Из того же словаря можно узнать, что:

СТРАТЫ (от лат. stratum — слой), светящиеся поперечные полосы в положительном столбе газового разряда, разделенные темными промежутками.

То есть, слово «стратегия» своими латинскими корнями уходит ещё и в такое понятие как «старты» — иерархически упорядоченное деление чего-либо. Таким образом слово «стратегия» предполагает сразу как бы «своё место» в некой принятой стратификации (слое) и одновременно с этим сама является стратификацией (иерархическим упорядочиванием) чего-либо. То есть это — иерархически упорядоченная программа частного назначения.

Именно поэтому, чтобы изначально сохранить в названии «частной концепции», понимание её иерархической упорядоченности, лучше всего назвать «Концепцию семейной политики Санкт-Петербурга» — Стратегией семейной политики Санкт-Петербурга.

Название «Программа семейной политики» в этом смысле хуже, поскольку слово программа однозначно не указывает на иерархическую упорядоченность её самой — как по иерархии целей, так и по иерархии средств достижения этих целей и последовательности действий во взаимной согласованности иерархий средств и целей, а также действий управленцев согласно прямым и обратным связям от них в объект управления и обратно. Хотя понятия «программа» и «стратегия» во многом близки, но «программа» —ýже и не предполагает творчества участников процесса, без чего не существует и управления (а тем более и самоуправления), а есть только «выполнение указаний» программы:

ПРОГРАММА (от греч — programma — объявление, распоряжение), 1) содержание и план деятельности, работ. 2) Изложение основных положений и целей деятельности политической партии, организации, отдельного деятеля. 3) Краткое изложение содержания учебного предмета. 4) Перечень номеров, исполнителей, действующих лиц театральных, концертных и других представлений.

Все вышерассмотренные понятия не русские, но общеприняты в современной культуре и, поскольку взаимопонимание на современном этапе перехода от библейской Концепции к КОБ необходимо, то мы вынуждены употреблять общепринятую терминологию.

И последнее, понятие «семья» в существующей «Концепции семейной политики» трактуется примерно одинаково: сложное, многогранное и многозначное понятие, характеризующее группу лиц, связанных родственными отношениями, общими интересами и взаимной ответственностью, совместно проживающими и ведущими совместное хозяйство.

Стоит ли говорить, что таким же образом можно назвать и мафию. И это, преломившись через существующее понятие «семья», выраженное выше, уже вошло в политический обиход России, например, — «семья Ельцина». О каком укреплении государственности после этого может вестись речь, если понятия «семья» и «мафия» (причём мафия обычно антигосударственна) неразличимы по содержанию, предлагаемому как определение семьи в существующей «Концепции семейной политики»?

— Мы будем строить сильную государственность на базе укрепления здоровой семьи, или разрушать государственность, поддерживая мафии? А ведь с понятийного и терминологического аппарата и начинается процесс управления. А при старом подходе при озвучивании слова «семья» у какой-то (весьма значительной) части российского общества происходят не осознанные ассоциации с мафией. Но они знают, что мафия — это плохо. На бессознательных уровнях возникает ассоциация, что и семья — тоже плохо. Зачем заводить семью, всё равно мафия не даст нормально ей развиваться… Что мы и имеем в демографии России.

Так и гибнет государственность — от подмены понятий (как говорится «словом разрушают города»…). Либо мы немедленно начнём понятийно и терминологически определяться в пользу КОБ, либо через некоторое время российской государственности не будет — также, как не стало «великого и могучего» СССР. Причины одни и те же, в частности Большой энциклопедический словарь даёт примерно то же определение семьи:

СЕМЬЯ, основанная на браке или кровном родстве малая группа, члены которой связаны общностью быта, взаимной помощью, моральной и правовой ответственностью. Как устойчивое объединение возникает с разложением родового строя.

«Моральная и правовая ответственность» в библейской Концепции по-крупному  — “ответственность” рабов перед хозяином самой Концепции, но никак не перед народом и государством. Именно поэтому что хозяин захочет в рамках библейской ответственности, то и делает, употребляя подмену понятий и невежественность граждан в вопросе построения семьи и государственности.

Самое главное, что в российских определениях семьи (автоматически предполагается авторами, что русский язык можно искажать — для русских) нигде в определениях семьи не сказано про роль для семьи будущих поколений. То есть, говорится про какую-то абстрактную (абстрактную — при подавлении умолчаний доминированием библейской Концепции разрушения русской государственности) «моральную и правовую ответственность» членов семьи без конкретного указания на нравственно-этические, религиозные и экономические аспекты данной ответственности. Это — прямое искажение понятия «семья», обусловленное агрессией библейской Концепции на Русь. Русский язык однозначно даёт понять внимательным к смыслу его слов, что семья это:

1.    Процесс с обязательным рождением новых поколений: семь–я, то есть семь «я», или по-другому семь таких как «я», вместе со мною. Точка отсчёта в семье, с позиции которой ведётся рассуждение о «семи» таких же как «я» — вновь родившийся ребёнок — появившаяся на свет душа. Он как бы видит вместе с собой всего семь таких же, как он. Если нет вновь родившегося ребёнка у родителей — нет и семьи — по-русски.

2.    Необходимость в процессе развития семьи жить в семье под одной крышей трём (как минимум) поколениям, кровно связанным друг с другом: «я» (вновь родившийся ребёнок); его родители (отец и мать — ещё двое); по паре (бабушка и дедушка) с каждой стороны родителей — всего семь.

3.    Необходимость в процессе развития семьи воспитывать ребёнка таким образом, как это предопределил Бог людям. Это — тоже заложено в понятие «семьи» через русский язык. Дело в том что рождённая душа — праведна и открыта миру. То есть, от рождения Бог даёт ребёнку непорочность и открывает возможности развития по праведному пути, во имя исполнения его судьбы. Учитывая, что понятие «семья» предлагает через русский язык как бы от лица новорождённого остальным членам семьи быть такими же как он, (семь таких же как «я»), они обязаны сохранить и обеспечить праведность не только новорождённому, но и изменить себя в праведном отношении (чтобы стать таким же как он), для того хотя бы, чтобы своим примером неправедности не калечить жизнь подрастающим поколениям. При этом и государственность как бы «автоматически» должна войти в праведность, поскольку государство состоит из множества семей.

 

После этого можно приступать к Обзору «Концепции семейной политики Санкт-Петербурга».

 

2. Основные замечания по существующему варианту
«Концепции семейной политики»

Рассмотрение предложенной «Концепции семейной политики»[4] и отзывов о ней показало хаотичность (калейдоскопичность)[5] общего представления разработчиков и рецензентов[6] о сущности таких  явлений как семья и государство, так и понятия как Концепция[7].

Хаотично и общее и частное представление. Оно проявилось в отсутствии ясного понимания назначения семьи и государства, типологии семьи (основные определения не соответствуют реальному положению и роли семьи в обществе и её функции в управлении делами государства).

Оно проявилось также и в том, что ни те, ни другие не поставили вопрос: почему именно в нашем государстве (в частном случае — в С-Пб) в настоящее время сосуществуют разные, казалось бы несовместимые типы семей, которых не было в дореформенное время. Таким образом в данной «Концепции» отсутствует полноценный анализ как текущего момента положения семьи в обществе, так и коренных изменений, произошедших в ХХ веке с семьёй и государством. А посему и выводы относительно будущего семьи сделаны, мягко говоря, неточные (абстрактно-нереальные).

Не поставлен и вопрос: являются ли эти послереформенные типы семей «хламом на обочине реформаторского пикника», который подлежит утилизации, или все эти новые типы семей являются неотъемлемой частью того государства, которое устроило образно говоря, «пикник на обочине» для семей и породило такого рода негативные последствия[8]. То есть, авторы не определились нравственно-этически к основным причинам, породившим и продолжающим порождать неблагополучные типы семей. И, в первую очередь, не определились правильно в том, что такое «неблагополучная семья» и какие опасности она может принести государству в будущем.

Поскольку этого не сделано, то эти (предшествующие написанию «Концепции») основные негативные причины после принятия «Концепции» остаются и обязательно породят в дальнейшем всё те же, либо ещё более усугубившиеся во времени последствия. Именно эти последствия мы и видим, а авторы как бы не замечают причин. В действительности же и этого мало для того, чтобы Стратегия семейной политики была действительно эффективной и работала на искоренение негативных причин, и, конечно же порождённых ими последствий образования так называемых “хламовых” (неблагополучных) семей — как наследие прошлых ошибок прошлых эпох недоразвития общества и государства.

Дело в том, что остановиться на рассмотрении причин во имя предотвращения в дальнейшем последствий — тоже недостаточно. Авторы «Концепции» же даже далеко не на все причины обратили внимание в этом труде, но, как уже было сказано, основные причины были ими либо не увидены, либо проигнорированы. Для эффективного управления причинами[9] необходимо определиться в первую очередь с возможностями управления. Именно возможности либо невозможности того или иного управления (открытые или закрытые возможности) определяют причины, а причины, в свою очередь, определяют последствия управления.

Открытие одних возможностей (в прямом смысле слово «возможности» здесь указывает на то, «что хорошо, а что плохо»; либо, «что можно, а что нельзя» делать, чтобы не создавать причины, которые в будущем породят отклонения от качественного управления по заданным критериям, а отклонения уже со временем приведут к негативным последствиям) и закрытие других возможностей должно быть первоочередным при анализе любой Стратегии, а Стратегии семьи — в первую очередь. Но вопрос о возможностях для управления либо о невозможностях (несовместимости принятия тех или иных решений на стадии формирования Стратегии с ожидаемым нами конечным результатом управления — последствиями) — вопрос нравственно-этического выбора. Это — вопрос вопросов при написании Стратегии.

И если его не ставить «во главу угла», то «Концепция» может выглядеть красиво, наукообразно, но управление по ней:

·     либо невозможно, поскольку управленцы, руководствуясь такой «Концепцией» не увидят своих возможностей вообще;

·     либо одни возможности войдут в противоречие с другими возможностями (по сути — невозможностями, мешающими проводить возможности в пределах одной основной Концепции), что породит неопределённость управления уже на стадии определения для управленцев их возможностей (в лучшем случае, если управленцы умеют соображать и сопоставлять между собой то, что им предлагается, разобравшись, что им предлагают взаимно исключающие друг друга вещи, опасные для заданных в оглашении «Концепцией» последствий такого управления);

·     либо неопределённость управления произойдёт на других стадиях (определение причин и разборки с последствиями) — если управленцы работают как запрограммированный «Концепцией» модуль, буквально выполняя все её пункты, в которых и заложена авторами «Концепции» нравственно-этическая неопределённость на уровне возможностей управления, сразу же порождающая отклонения от оглашённых благонамеренных принципов на стадии причин.

И эти причины несут в себе уже результаты управления как:

·     либо последствия управления с ошибкой, превышающей заданную (ошибка управления — как разность между идеальным и реальным течением управляемого процесса — всегда существует, но она должна быть заранее оговорена в Стратегии; то есть ошибки управления для заданного качества управления могут быть допустимыми и недопустимыми);

·     либо кризис управления (когда наступает момент превышения текущей ошибки над заданной и управление останавливается, а управленцы в недоумении: почему так произошло);

·     либо срыв управления, когда управленцы не замечают, что их “управление” движется не к цели, заданной в благонамеренно оглашённых возможностях, а к совсем другой цели, которая была в благонамеренных оглашениях как бы «не желательной», а в последствиях управления стала кризисом управления по данной неопределённой в основных возможностях «Концепции».

 

Короче говоря, после выявления в рассматриваемой «Концепции» отсутствия главных нравственно-этических критериев качества управления в отношении объекта управления «семья», что делает в принципе невозможным заданный позитивный для государства и общества результат управления (благополучная семья в благополучном государстве), можно дальше саму «Концепцию» и не рассматривать. Она не годится для определённого управления с определёнными целями по критерию отсутствия изначально разделения объективных возможностей и невозможностей[10] для взращивания нормальной семьи.

Поэтому всё остальное, типа (курсивом взято из существующей «Концепции»[11]):

·     социологическое сопровождение семейной политики в Санкт-Петербурге с целью мониторинга социальных проблем, диагностики показателей благополучия или неблагополучия разных типов семей, специфических потребностей семей на разных стадиях жизненного цикла, а также фиксации результатов и эффективности семейной политики;

·     оказание информационно–консультативной помощи молодым семьям и будущим родителям;

·     подготовка квалифицированных кадров для работы с семьей;

·     создание школ и клубов для молодых супругов и молодых родителей;

·     информирование общества через создание сети информационных потоков о городской семейной политике.

требует дополнительной расшифровки в будущей Стратегии (в существующей «Концепции» этого не имеется).

Какое конкретное содержание этих мер? В чём состоит «оказание информационно-консультативной помощи»? Будем повторять прошлые ошибки? Это ошибки так называемого социалистического периода недоразвития семьи, это и ошибки (в худшем случае — злоумышленное воздействие на структуры государства) «перестроечной эпохи». Всё это лишь абстрактные меры (в “мутной воде” которых можно “ловить” и антисемейные результаты), не имеющие под собой конкретного нового (по отношению к тому что было ранее в нашем обществе, что и привело к настоящим последствиям) нравственно-этического содержания, должно быть определяемого на стадии «до перечисления приоритетных направлений семейной политики». Здесь же получается, что «приоритетные направления» как бы перечислены, а по сути, оставаясь в прежней нравственно-этической библейской Концепции отношения к ценностям семьи и государства, эти «приоритетные направления» являются направлениями (то есть, целями, возможностями с помощью которых достигается впоследствии определённый ожидаемый результат), которые приведут К ТЕМ ЖЕ последствиям, что и “управление” по предыдущим «Концепциям семейной (а по сути «антисемейной») политики» с привлечением государственных средств (по сути на развал самого государства). Уже имеется и этот опыт — не одного десятилетия…

Также не достаточно определённо поставлен вопрос о назначении государства, и типов входящих в него семей, (раз уж эти типы в настоящее время — объективная данность) и, само собой, строго последовательно не рассмотрена современная типология назначения семей, особенно в смысле того, как какой-то тип “назначения” вытекает из другого такого же типа и какой тип требует признания ещё и другого типа, почему такая типология существует, хорошо это или плохо  и какой “тип” — антисоциален и его распространение ведёт к гибели государства. А равно и того, к какому типу семьи надо стремиться (его критерии) и надо ли стремиться вообще.

Также не однозначно и размыто поставлен вопрос о роли семьи по отношению к государственному строительству и о функциях государства по отношению к семье, без конкретного определения чего невозможно успешное проведение «Концепции семейной политики» в жизнь силами государственных институтов. Отсутствуют вразумительные выводы о реальных (основных) причинах отличия положения в семейной политике Санкт-Петербурга (как втором по величине мегаполисе России) от общероссийского (хотя бы на примере сравнения демографических показателей).

Без предварительной постановки хотя бы вышеуказанной суммы вопросов нравственно-этического характера (и ещё большого спектра второстепенных по отношению к вышеназванным) и без ответа на всю их совокупность нельзя не только принять какое бы то ни было решение по конкретному содержанию такого рода «Концепции» (разве что — отклонить за неопределённостью, в лучшем случае), но и о том, нужна ли нам такая государственная семейная политика или нет. То есть, нужно ли посредством государства управлять отдельными семьями, имеющими свой как бы особый тип “назначения”, или нет, а главное — во имя чего и как управлять, избегая негативных последствий в будущем.

Ряд такого рода вопросов просто не поднят (подавляющее их большинство), ряд поднят и рассмотрен не с уровня основных возможностей и причин, а с уровня второстепенностей и последствий, ряд вопросов поднят, но не рассмотрен на уровне искоренения невозможностей (того, что принято с оценкой «плохо») и причин негативов. Хотя некоторые негативы признаны правильно, а про некоторые — умолчано вообще. Но это должна быть — основа исследования. Как можно принимать решение по целевому финансированию того или иного рода социально-семейных программ, не зная наперёд результат управления по этим программам. Это — основа расточительности, что мы не можем себе позволить в условиях дефицита государственных средств. А правильно управлять семьей надо. Единственное средство здесь — эффективная и правильно ориентированная Стратегия семейной политики, выполнение которой принесёт государству в будущем (пусть, возможно, и не таком близком, так как семья — это прежде всего основа инфраструктуры общества, жизнь которой близко связана с периодом смены поколений) «сверхприбыли» (если так вообще этично выражаться по отношению к средствам, вкладываемым в семью) при правильном и бережном вложении средств в семейную политику (на уровне правильно принятых возможностей) уже сейчас.

И если семья государству нужна (что мы и утверждаем: без семьи не будет и государства), то есть, если жизнедеятельность семьи, жизненное “назначение” каждого из типов семьи для государства необходимо, то каким образом можно и нужно управлять (и чем управлять: последствиями, причинами, или лучше всё-таки возможностями, которые неразрывно ориентированы на нравственно-этические вопросы первой очерёдности в любом обществе — без умолчаний и лукавства) со стороны государства этим типом семьи (с соотнесением: какие типы поддерживать, а какие — нет) , чтобы не придти в результате к самоуничтожению государства. Именно на этот вопрос и должна отвечать Стратегия. А употребление слова «концепция» для обозначения калейдоскопичного набора проблем, вопросов и фактов, нравственно-этически не упорядоченных для реального и эффективного управления и во многом субъективно поданных — не правильно и пагубно для ожидаемых последствий. Стратегия — это в первую очередь средство управления, отвечающее на вопросы «как», «когда», «с какой целью» и «с каким качеством» достичь намеченного результата. Вот этого-то результата (которого хотим достичь в семейной политики) и не видно в рассматриваемом материале. Возможности должны быть соотнесены с результатом (целью) на первом этапе определения Стратегии. Все остальные этапы Стратегии (Этапы реализации семейной политики — один из разделов «Концепции») — временной план достижения выставленных целей с учётом приемлемых нравственно-этических возможностей. То есть, если не точно (или не правильно) определена цель и возможности, то «Этапы реализации семейной политики» — стандартный для любой существующей «Концепции» набор мер, как перейти из того состояния общества, которое есть (в рассматриваемой «Концепции» его анализ не достаточен: он проведён с позиции в основном демографии, то есть — последствий — а не причин, коими являются прошлые ошибки управления на уровне принятия недопустимых с жизнью семьи и государства[12]  нравственно-этических возможностей управления, приведших к причинам, следствием которых является та самая демография) к цели, которая в «Концепции» почти не просматривается. Вот и выходит, что «Этапы реализации семейной политики» стоят особняком как от реального положения современной семьи, так и от выставленных (либо плохо выставленных) вроде бы благих целей управления по данной «Концепции».

После этого «Механизмы достижения целей семейной политики» (ещё один из разделов «Концепции») — вместилище всех ошибок и неопределённостей первой части самой «Концепции», результатом чего обязательно будут негативные последствия “управления” по «Концепции» согласно тем самым «Механизмам…». То есть, механизм не определяет содержание управления. Это — устройство технического сопровождения «концептуальных» наработок и в этом отношении оно в общем и целом одинаково для разных «Концепций» (исключением здесь, конечно может быть специально определённая по целям «Концепции» архитектура структуры «механизма», которая в некоторой мере определяет своей архитектурой  содержание «Концепции», но эта мера ничтожна мала — то есть её возможности ограничены возможностями гибкости структуры —  по отношению к содержанию «Концепции»). Механизм не определяет конечный результат управления, если к нему не добавляется предварительно цель, средства и возможности, что является прерогативой человеческого фактора наполнения нужной Стратегии  приемлемым содержанием. Механизм же в общем-то “слеп” по отношению к содержанию и целям.

Поэтому совершенно справедливо утверждение, высказанное в рассматриваемой «Концепции» (VIII раздел):

«Государственная семейная политика может быть эффективной лишь в том случае, когда она является органичным элементом всей социальной политики, взаимосвязанным со всеми ее направлениями на стадиях выработки, принятия и реализации решений».

Но вот «вся социальная политика» — это пока неизвестность, которая внесена как “знамя” в «Концепцию», причём внесена «вся социальная политика» без изменения её содержания[13] со ссылкой на некую «межведомственную программу», которая, скорее всего мало чем нравственно-этически (то есть на уровне выбора приемлемых возможностей управления и отсечения неприемлемых — хотя бы по опыту прошлых ошибок, но лучше по предвидению будущих ошибок…) отличается от самой «Концепции». И все эти «программы» несут в себе массу неопределённостей и нравственных инверсий, что делает невозможным реализацию «Концепции семейной политики» даже по благонамеренно оглашённым в ней вроде бы хорошим целям, а не то что по не оглашённым, но жизненно важным целям.

Сказанное ни в коем случае не означает, что тем, кто будет писать будущую Стратегию  семейной политики надо сперва пересмотреть «межведомственную программу» и другие программы «социальной политики». Это должны делать те, кто отвечает за эффективность такого рода программ по критериям, которые использованы в этом Обзоре и КОБ. Подход здесь одинаковый: надо пересматривать везде нравственно-этические критерии, с помощью которых выставляется цель Концепции (программы) и определяются возможности и невозможности в управлении. Нам же пока достаточно «Концепции семейной политики Санкт-Петербурга». И если опыт её изменения с учётом вышеперечисленных критериев будет положительным, то лица, ответственные за составление других программ и Стратегий могут его учесть для исправления ошибок. Пока же этого не сделано, ссылки на другие программы как бы «социальной политики» должны иметь либо формальный характер, либо с оговорками, что там хорошо, а что плохо, что выведет из-под конфликта с как бы “объемлющими” будущую Стратегию семейной политики тех, кто будет её составлять. В нашем же случае авторы «Концепции» не удосужились сами поразмышлять над изъянами и недостатками как бы “вышестоящих” «концепций», слепо присягнув им на верность: так удобнее, но результат управления от этого лучше не станет.

Президент России призывает все социальные институты к инициативности, к задействованию для эффективного повышения качества продукта, выдаваемого этими институтами, как можно большего спектра нетрадиционных политических и научных сил. В этом суть гражданского общества. И если мы в своём творчестве по разного рода Стратегиям будем пользоваться лишь имеющимися наработками сомнительного (по критерию эффективности достижения конечного результата во благо укрепления государства) и неопределённого (по основным нравственно-этическим показателям) содержания, то мы не сдвинем вопрос семейной политики с «мёртвой точки» деградации семьи, как основной опоры государства.

Поэтому именно будущая Стратегия семейной политики вполне может рассматриваться вне ссылок на как бы “объемлющие” её «социальные программы». То есть, сама Стратегия семейной политики и есть — объемлющая все остальные программа для укрепления государственности, всё остальное в «социальной политике» может быть отнесено ко вторично (так — правильно) приоритетным программам, во всяком случае в настоящее время (когда нет «социальных программ», на которые можно авторитетно ссылаться, адекватных поставленной перед будущими авторами Стратегии семейной политики задачам), пока идёт процесс создания адекватной реальности и потребностям безопасного развития общества и государства Стратегии семейной политики. Это не учли составители рассматриваемой здесь «Концепции», в связи чем она и встала в один ряд с прошлыми «Концепциями» и программами, приведшими Россию и её государственность к тому, что мы имеем.

Один из сложнейших вопросов, стоящих перед разработчиками новой Стратегии семейной политики и не учтённый в прошлом, это вопрос о компетентности лиц, которым надлежит её исполнять в будущем. Он должен начать разрешаться коренным образом и не так, как это предполагается в рассматриваемой «Концепции»:

«Укрепить или создать в составе городских органов исполнительной власти социальной направленности специальные подразделения для разработки и реализации мер семейной политики в пределах их компетенции…».

Вопрос должен быть поставлен гораздо шире: не о «пределах компетенции» властей социальной направленности и специальных подразделений, которым надлежит разработка и реализация Стратегии и её мер, а о придании этим органам ОСОБОЙ КОМПЕТЕНЦИИ В СООТВЕТСТВИИ С НОВОЙ СТРАТЕГИЕЙ.

Эти меры и средства для их реализации должны быть учтены в самой Стратегии как система обучения и переобучения кадров в первую очередь в соответствие с новыми нравственно-этическими возможностями управления (а не теми, которые привели к деградации семьи и слабости государства). Ссылки же авторов рассматриваемой «Концепции» на якобы “компетентность” тех самых подразделений — удобный подход, в соответствие с которым управленцы будут уходить от ответственности за принятие ими решений, которые будут входить в противоречие с новой Стратегией. А в старом варианте это — нечто вроде «круговой поруки», когда ссылки на неправедный «авторитет» как бы “вышестоящей” программы подтверждаются ещё и якобы «компетентностью» лиц, которым надлежит её разработка и выполнение.

Если в российском обществе уже существует понимание на уровне хотя бы городской администрации Санкт-Петербурга, что существует компетентность, которая перечёркивает всякую некомпетентность в прошлом под вывеской «компетентности» как разработчиков, так и управленцев, кои реализуют Концепцию, то надо не ссылаться дальше на якобы “компетентность” из прошлого, а передавать свою КОМПЕТЕНТНОСТЬ, которая будет отражена полностью в Стратегии семейной политики (и закреплена законодательно и финансово) тем, кто ещё “компетентен” всего лишь на базе прошлых ошибок и недостатков. Это — благородно во всех отношениях. И пресекаться силами государства в данном случае должны лишь вредительство переходу на другую Стратегию семейной политики, ложь, очковтирательство, осознанное нежелание… Искренние же заблуждения и прежние стереотипы “компетенции” должны изживаться методом переобучения, в котором нужны терпеливость и внимание к людям.

Сами разработчики новой Стратегии семейной политики (при поддержке администрации Санкт-Петербурга) вполне могут справиться с переобучением начальной группы людей, кадров, которые впоследствии будут передавать свой опыт дальше — по цепочке: многие из обученных и сдавших зачёты и экзамены (с отрывом или без отрыва от основной работы) могут заняться работой со следующими группами обучающихся, в числе которых в первую очередь должны быть кадры, которым необходимо будет претворять Стратегию в жизнь. Возможны и другие формы организации переобучения. Но то, что этот вопрос назрел — очевидно. Причём в зависимости от успехов вполне можно создать систему материального и карьерного поощрения…

Финансирование «семейной политики» вообще (куда входит и разработка новой Стратегии и все этапы её реализации и расходы на семьи непосредственно…) должна вестись не просто как “надежный механизм финансирования «семейной политики»” (цитата из «Концепции» — раздел VIII), а как целевое финансирование возможностей и причин, которые однозначно (с допустимой ошибкой) приведут к нужным результатам. И здесь мало указать на возможные источники финансирования, как это сделали авторы «Концепции». Важно прописать весь механизм однозначного получения ожидаемых результатов (как уже говорилось ранее ожидаемые результаты тоже не видны из рассматриваемой «Концепции»: чего же всё-таки мы хотим от семьи, чего же мы должны финансировать? Что такое идеальная семья? — без ответа на эти вопросы «Концепция» неопределённа до открытых её же авторами возможностей тем, кто будет пользоваться её текстами не только буквально, на основе сказанного в «Концепции», но и сознательно вредить делу, которое заявлено как цель — создание условий для улучшения семейной политики…). А источники финансирования – вещь в основном стандартная. Намного важнее — что финансировать и как отслеживать результаты управления через финансы.

Для того, чтобы «Провести экспертизу законодательства Российской Федерации и Санкт-Петербурга, разработать предложения по обеспечению его соответствия изложенным в данной Концепции семейной политики» (цитата из «Концепции» — раздел VIII) надо самим прежде всего определиться в нравственно-этических критериях, с позиции которых выявлять соответствие либо несоответствие законодательства и давать предложения. Этих критериев в рассматриваемой «Концепции» — не имеется[14] (они должны быть в её начале), либо они ничем не отличаются от того, что уже принесло плохие плоды, о чём писалось в начале этого Обзора. А раз так, то благие пожелания о проведении экспертизы не имеют под собой работоспособного основания. В лучшем случае такая экспертиза станет очередным “косметическим ремонтом”, относительно тех проблем, которые надо “капитально” решать.

После этого можно приступать к рассмотрению подоплёки IX  главы «Концепции», где как раз-то вроде бы и рассматриваются некие «возможности»: «Анализ возможностей реализации Концепции семейной политики». В действительности это не основополагающие возможности, о которых писалось в начале этого Обзора, как о возможностях, которые открывают, либо закрывают причины, которые в свою очередь приводят к тем или иным последствиям управления.

Те “возможности” (в кавычках, потому что они порождены субъективизмом самой существующей системы и её инфраструктуры, которая далеко не идеальна, порочна и именно она привела к такому положению семьи — семья находится под давлением такой вот среды-системы: надо ли финансировать это в будущем?), которые рассматриваются в «Концепции» — технические возможности, которые в разные времена в основном порождены неправильным выбором Возможностей (с большой буквы, поскольку ими определяется допустимость того, что хорошо для семьи и государства и недопустимость того, что плохо) в тех или иных основных Концепциях (преобладающая — библейская). Руководствоваться техническими возможностями вперёд объективно существующих Возможностей — не правильно. Технические возможности надо учитывать, не ставя их во главу угла. Именно здесь происходит столкновение новой Стратегии и тех частных «Концепций» и основных Концепций, которые имели место в прошлом. Ориентация на технические возможности, даже при таком подробном анализе (анализ сведён в таблицу в гл. IX «Концепции») вперёд нравственно-этических (которые обязательно войдут в конфликт с интересами тех или иных спонсоров и опекунов “семейной” политики) — значит ничего нового не предложить в Стратегии, оставаясь при старых ошибках и загоняя государство в ещё более глубокий тупик антисемейной политики.

И здесь уже непосредственно не уйти от временного столкновения отдельных интересов государства и организаций негосударственного плана (в том числе и мафий), преследующих свои цели от эксплуатации антисемейной политики[15]. Но когда-то этот вопрос надо начинать решать. Как видится, за 4 года пребывания В.В.Путина на посту Президента РФ, многое изменилось: государство в силе самостоятельно профинансировать правильную семейную политику (надо лишь её иметь и захотеть начать перестраиваться в нужном русле), даже если другие (негосударственные) институты и мафии встанут в оппозицию к нему по данному вопросу. Речь идёт о высшей целостности и нормальном развитии России, в коем вопросе компромиссов по семейной политике с мафиями разного рода быть больше не должно. У всех есть дети: дети так называемой «элиты» тоже находятся в созданной предыдущими «Концепциями» среде и за высокими заборами особняков от этой среды не спрятаться. Некоторые уже это понимают и обязательно будут помогать материально той Стратегии, в которой они увидят реальный выход из семейного тупика. А вот очередной абстрактно-неопределённой «Концепции» у таких не будет желания помогать и таких будет становиться всё больше: здравый смысл будет побеждать. В финансировании старья от которого всем плохо нет никакого смысла как у богатой «элиты» (кроме ряда мафий), так и у проводников Стратегии уровня государственного управления.

К этому ещё можно добавить, что вопрос об оформлении приоритетов работы с семьёй в рассматриваемой «Концепции» (сводная таблица раздела IX): «Отсутствие документального оформления приоритетов в работе с семьей, значимой для всех ветвей власти и общественности» поставлен. То есть, авторы, несмотря на технический подход к возможностям семейной политики, вышли на понимание необходимости смены старых приоритетов-возможностей (можно надеяться, что это нравственно-этические приоритеты), однако новые приоритеты-возможности остались в лучшем случае в умолчаниях. Но тогда это — не «Концепция», а набор благих пожеланий по принципу «очень хочется, но не знаю чего и как этого добиться». И это несмотря на то, что во Введении к «Концепции» даны основные определения, однако практически все они либо абстрактны (для открытых возможностей их разного содержательного толкования в разных основных Концепциях), либо из прошлого, что несовместимо с выставленными на будущее задачами развития семейной политики. То есть, авторы «Концепции» не потрудились выдать новые определения основных понятий, которые бы соответствовали тем самым упомянутым ими же приоритетам. Почему?

— Скорее всего они сами не определились по отношению к приоритетам, то есть они их не знают и не могут выставить нравственно-этические ориентиры в семейной политике на будущее, которые закрыли бы в управлении неприемлемые (плохие) возможности и открыли бы приемлемые возможности для достижения поставленной в «Концепции» цели — в общем это укрепление семьи. Но эта цель абстрактна: кто же этого не хочет? Однако «Концепция» не отвечает правильно на вопросы «что такое нормальная семья» и как достичь движения к «нормальной семье» средствами государственного управления.

Не удастся на сей раз уйти от духовной составляющей семейной политики, как это попытались сделать авторы «Концепции» (Гл. III), рассматривая проблемы семьи в Санкт-Петербурге лишь с позиции материально-структурной помощи: «улучшение жилищных условий; жилищная политика; политика трудоустройства и профессиональной занятости; способы повышения уровня жизни работающего населения; возможности получения бесплатного образования; проблема защиты отдельных категорий семей; решение специфических проблем женщин; решение проблем здоровья и продолжительности жизни мужчин…», говоря при этом о каком-то «взаимопонимании» и «взаимовыгодности» между семьёй и «городским сообществом». Какое может быть взаимопонимание, если не определён предмет этого взаимопонимания: чего мы хотим от семьи и от государства? — Если только денег и взаимовыгодности в бизнесе, тогда через ещё одно поколение от государства ничего не останется. Ведь, если даже и равняться на западное «сообщество», то в таких странах Европы, как Германия и Франция приоритетным является некая «национальная» духовность, как набор ценностей и для семьи тоже. Примерно также (на патриотизме и вере) воспитываются молодые поколения в США. А у нас между семьёй и «городским обществом» (куда, наверное, авторы записали и государственные институты) вдруг самыми приоритетными стали «взаимопонимание» (без идейно-нравственной конкретики это попахивает принципом «ты мне, я — тебе» и вся “любовь” и воспитание…) и «взаимовыгодность», после чего государство продолжит чахнуть вслед за семьёй, упёртой в проблемы обоюдной бездуховной выживаемости…

Именно по причине отсутствия в начале «Концепции» духовно-нравственных и нравственно-этических ориентиров развития семьи и государства, авторы «Концепции» уже в третьей главе упёрлись в свои же ошибки, допущенный на стадии написания первых двух глав. После чего ничего не оставалось, как низвести проблемы семьи к материальным. Как будто других проблем нет. А ведь первоисточник материальных проблем как семьи, так и государства в целом, — в наличие целого спектра духовно-нравственных проблем. Именно последние и являются теми самыми неправедными возможностями, до сих пор открывающими причины, приводящие к материальному неблагополучию. С чего и надо было начинать. Не следует больше ставить следствия вперёд причин и возможностей. К тому же при принятии определённых возможностей на стадии появления причин можно заблаговременно выявить те или иные отклонения от предписанного Стратегией режима управления, после чего, подкорректировав саму Стратегию, уменьшить отклонения, введя процесс управления в нужный режим. Но, “управляя” по последствиям, этого сделать невозможно: здесь уже нужен социальный «МЧС», чем частично и должна быть новая Стратегия семейной политики, поскольку до этого здесь “управляли” без определённой цели и без учёта объективных нравственных ориентиров и соответствующих им возможностей, и это зашло очень далеко в своём негативе.

Поэтому обойти идейно-нравственную составляющую воспитания подрастающего поколения, а также и психологическую подоплёку краха предшествующей «семейной политики» не удастся, если мы хотим блага для семьи и государства в будущем. И здесь не обойти роли средств массовой информации (тоже мафия), поскольку именно они — основное средство формирования той нравственно-этической среды, которая приводит к деградации современной российской семьи. Поскольку в компетенцию городского управления Администрации Санкт-Петербурга не входит возможность полноценного воздействия на политику СМИ, то в Стратегию должны быть внесены предложения на уровень РФ по комплексу мер для изменения политики СМИ в соответствии с целями прекращения растления малолетних и подростков, а также прекращения поддержания их родителей (и потенциальных родителей) в иллюзорности жизни, навеянной СМИ. Именно СМИ сейчас заменили большинству обывателей нравственно-этическую и идеологическую составляющие воспитания. И этот “воспитатель” от СМИ в каждом российском доме вещает круглосуточно на психику всех членов семей. Без раскрытия содержания этой темы Стратегия будет не полной.

Именно здесь должна идти речь о здоровом образе жизни в психологическом и биологическом аспектах этого вопроса, а не только лишь о биологическом аспекте. Этот вопрос (как всегда абстрактно и в отрыве от психологии человека и семьи) поставлен в Гл. IV рассматриваемой «Концепции»:

«Стратегической целью семейной политики является укрепление социального института семьи, возрождение семьи и семейного образа жизни, социальной и экономической основы семейных ценностей. Основная миссия семьи – рождение и воспитание здоровых детей, создание условий для гармоничного развития человека. Среднесрочной целью семейной политики является система мер, направленных на стимулирование рождаемости, ориентированных на укрепление здоровья и здорового образа жизни семей разных поколений».

Однако, при заявленной позиции из «Концепции» невозможно понять ни критериев «семейных ценностей» (либо они стандартно взяты из неблагоприятного прошлого), ни критерия «гармоничного развития человека», ни критериев «здорового образа жизни». Всё это — либо полунамёки, либо упорные умолчания о том, что это такое и что мешает оздоровлению семьи сейчас.

Что касается контроля (мониторинга) за выполнением данной «Концепции», то как уже говорилось, вследствие размытости (либо отсутствия) ясно сформулированных ориентиров, он бессмысленен. Чего контролировать, если неизвестна конечная цель. Как уже говорилось, главным контролёром должен быть заказчик Стратегии (то есть, — государство — Администрация С-Пб).

Для измерения «динамики развития семьи» под воздействием управления по  Стратегии также необходим комплекс ориентиров и мер. Буквально:

·     «откуда мерить» (исходное нравственно-психологическое состояние семьи не определено в полноте проблем в «Концепции»: частично определено лишь материальное состояние, чего не достаточно);

·     «чем мерить» (возможности нравственно-этического характера — ориентиры-меры, которые накладываются на процесс «динамики развития семьи»: в «Концепции» отсутствуют);

·     «куда мерить» (этот параметр неразрывен с предыдущем и составляет комплекс «чего хотим» и «как воздействовать на объект управления» для достижения целей).

Без чёткого понимания такого рода показателей управление «динамикой развития семьи» в принципе невозможно. И здесь, как уже говорилось, нужна система прямых и обратных связей от субъекта управления к объекту управления и обратно, которая в основном представляет собой технический комплекс мер (возможно даже и стандартного характера, который уже имеется в городе), в который введены новые ориентиры управления.

Новизна подхода к вопросу разработки Стратегии семейной политики в данном случае должна быть такова. До этого под таким углом вопросы государственной семейной политики не рассматривались, да и вопрос такой не ставился. Настало время его поставить, чтобы сохранить и укрепить не только городской уровень управления, но и государство. А именно с него и надо было начинать.

Итог: имеющиеся в нашем распоряжении документы не отражают сущности вопросов о необходимости принятия конкретных и эффективных управленческих решений в отношении жизненно важных для государства и цивилизации процессов — в отношении семьи, семьи как основы государства и цивилизации.

Вопрос семьи — это в первую очередь вопрос о критериях её нормальности и нормальности входящих в неё членов. А уже потом это вопрос о соотношении её с государством, вопрос обоюдного и эффективного взаимодействия во всех сферах жизнедеятельности общества, а не только в сфере биологического размножения[16] и материального достатка.

Те, кто с этим не согласен, автоматически становятся противниками здоровой и правильной семейной политики, которую  должно поддерживать государство.

Это не эвристический вопрос, а жизненная потребность (то есть, потребность: либо жить дальше, либо сгинуть вместе со слабым государством[17]) которая вытекает из постоянного поиска правильной сущности взаимоотношений семьи и государства. Забвение данного вопроса может привести к распаду государства, гражданской войне.

Какой дóлжно быть семейной политике — вытекает из ответа на вопросы:

·     что такое человек;

·     что такое семья;

·     что обществу и человеку лично требуется от семьи и наоборот;

·     чем в удовлетворении этих потребностей общества и личности может помочь государство как общественный институт;

·     чего государству делать не следует, поскольку это стало бы:

Ø    пустой растратой ресурсов, или

Ø    нанесло бы прямой вред.

 

После этого краткого обзора существующей «Концепции» многие вопросы, назревшие для начала их разрешения, становятся ясны, а возможность практической реализации данных вопросов зависит от желания и воли нас с вами.

 

3. Приложение

(Названия разделов «Концепции семейной политики Санкт-Петербурга»
 — приводятся для сведения)

 

I           Введение.

II          Анализ положения семьи в Санкт-Петербурге.

III        Проблема семьи в Санкт-Петербурге.

IV        Цели и задачи семейной политики в Санкт-Петербурге.

V         Принципы семейной политики в Санкт-Петербурге.

VI        Приоритетные направления семейной политики.

VII       Этапы реализации семейной политики.

VIII      Механизм достижения целей семейной политики.

IX        Анализ возможностей реализации Концепции семейной политики в Санкт-Петербурге (SWOT-анализ).

X         Мониторинг реализации семейной политики.

XI        Основные термины и понятия, применяемые в концепции.

Мы сознательно не привели содержание «Концепции семейной политики Санкт-Петербурга», чтобы не давить им на психику людей (а не только по этическим соображениям), которые включатся в процесс создания новой Стратегии семейной политики.

Инициативная группа
общественности Санкт-Петербурга
15 мая — 6 июня 2004 г.

 



[1] Обоснование этого см. на сайте www.old.vodaspb.ru .

[2] А также у исполнителей других «частных концепций».

[3] Сайт в Интернете www.old.vodaspb.ru, раздел «Книги».

[4] В дальнейшем будут ссылки на одну из последних — «Концепцию семейной политики Санкт-Петербурга». Мы её не публикуем, чтобы не давить её содержанием на тех людей, кто созрел принять участие в работе над новой Стратегией семейной политики.

[5] Понятие «калейдоскопичность» употреблено в том смысле, что «Концепция» (лучше — Стратегия) должна быть целостной, что предполагает чёткую логическую взаимосвязь постановки проблем, способов их решения. Этому понятию можно противопоставить «мозаичность» «Концепции», где любой дополнительный факт, либо конкретное предложение в целостной системе описания проблемы и её решения будет занимать своё, ещё пока не занятое (либо не полностью заполненное) место, что в противоположность «калейдоскопу» (в коем любой дополнительный факт либо предложение меняет всю картину) имеет устойчивость, заданную самой «Концепцией»  в обществе на протяжении жизни многих поколений.

[6] Существующая «Концепция семейной политики» прошла рецензирование, после которого она лучше не стала.

[7] Концепция вообще это не констатация предложений и проблем, а целевая функция управления, которая должна содержать в себе необходимую по данному вопросу методологию (в худшем случае, когда овладение методологией может занять недопустимо много времени, — готовую алгоритмику решения проблем), однозначно понятную исполнителям, — тем, кому положено проводить Концепцию в жизнь. К тому же, при составлении любой Концепции (а в нашем случае и Стратегии, как «частной концепции») необходимо чётко (без неизмеримых либо трудно измеримых абстракций и пустословия) терминологически однозначно выразить в первую очередь:

·    текущее состояние объекта управления (семья в Санкт-Петербурге);

·    все внешние и внутренние факторы, оказывающие влияние на объект управления (в данном случае — семья);

·    чётко определиться (хотя бы на уровне тезисов, которые легко развернуть в реальную программу), каким образом (в каком направлении и с какой целью) мы хотим воздействовать как на объект управления, так и на выявленные нами внешние и внутренние факторы, оказывающие реальное влияние на объект управления;

·    после этого можно описывать Стратегию — частную целевую функцию управления — которая должна отвечать на вопрос «как конкретно достичь  поставленных нами целей». Причём детальность Стратегии должна отвечать требованиям реального состояния общества (возможностей его трансформации под воздействием управленческих решений и проведения последних в жизнь с учётом факторов сопротивления общества и кадровой политики).

Учитывая, что Стратегия это частная целевая функция управления, на каждом этапе её проведения в жизнь должна быть предусмотрена система контроля качества управления по заданным заранее самой Стратегией легко измеряемым критериям. При составлении Стратегии должен постоянно тестироваться параметр оптимальности целевой функции, а также объективность Стратегии должна быть проверена на «предсказуемость намеченного результата» в намеченные сроки (с учётом допустимой ошибки), что на стадии составления Стратегии выходит за рамки обычных “схоластических” цифровых экспертиз. Последнее — удел предвидения течения процессов в объективной реальности при условии воздействия на них факторов, предусмотренных Стратегией. В этом выражается формальная объективность самой Стратегии (на стадии написания и утверждения), после чего останется лишь проверить на практике эту объективность, не забывая про качество управления по прямым и обратным связям и кадровую политику.

Непосредственно управление по Стратегии передаётся исполнительным органам и другим структурам, предусмотренным Стратегией, контроль качества управления остаётся также и за контролирующими государственными органами власти на местах и в городе.

При несоответствии качества управления по заданной Стратегии (по всему спектру критериев качества: срыв сроков воздействия на объект управления по прямым связям; несвоевременное получение и обработка обратных связей из объекта, возникших в результате воздействия прямых связей со стороны субъекта управления; нецелевое использование средств управления; уклонение от Стратегии при управлении; некомпетентность кадров; пр.), выявленному на пути достижения её цели, необходимо вовремя предпринять меры (это — функция высшего контрольно-исполнительного органа, следящего за продвижением Концепции по её выбранному оптимальному варианту) по возвращению продвижения Стратегии в её оптимальную «траекторию», иначе может произойти срыв управления (в частности — срыв сроков, заданных Стратегией; также это может быть и срыв заданного качества управления, и даже срыв достижения цели управления).

Такого рода меры — также должны быть чётко и объемлюще (по отношению к частным управленцам) прописаны в самой Стратегии, дабы с её помощью можно было вовремя реагировать на обратные связи, поступающие к субъектам управления.     

[8] К тому же нужно было ещё и проанализировать советский период в смысле его роли по отношению к семье: увидеть там позитивные и негативные моменты данного вопроса, после чего всё позитивное включить в Стратегию. 

[9] Управлять причинами лучше, чем “управлять” последствиями (слово «управлять» взято в кавычки, поскольку так называемое “управление” последствиями не есть управление: это — некий социальный «МЧС», призванный бороться с уже совершившимися негативными фактами в жизни общества при неправильном управлении причинами).

Подробно о том, какого рода информация более значима в порядке приоритетов при устойчивом по предсказуемости управлении см. на сайте www.old.vodaspb.ru «Достаточно общую теорию управления (постановочные материалы учебного курса)», Гл. 4.

Здесь поясним кратко: для достижения и осуществления приемлемого качества управления любым частным процессом необходимо не только выявлять причины и последствия (непосредственно и опосредованно связанные с управляемым процессом), которые могут вызвать отклонение течения процесса от предписанного ему режима развития (функционирования), но также невозможно обойтись без за-благо-временного выявления неприемлемых возможностей, порождающих эти причины и без выявления процессов, течение которых может открыть эти неприемлемые возможности. То есть ограничение только кругом вопросов «частной концепции» ставит управленцев, принимающих к исполнению эту «частную концепцию», в зависимость от тех возможностей и процессов, которые они не выявили до начала управления, но которые могут через какое-то время (а в нынешних условиях — через очень короткий промежуток времени) обрушить все их начинания (даже до того, как они ещё их закончат и возможно до того, как успеют отчитаться перед вышестоящим начальством о результатах работы).

[10] Бывают ещё и субъективно-абстрактные возможности и невозможности, которые в некоторых фрагментах «Концепции» вроде бы разделены и даже даны рекомендации по искоренению невозможностей через создание благоприятной среды для разных семей. Однако, нельзя рассматривать:

·    «экономическую независимость семьи»;

·    «способность семьи обеспечить свои потребности в качественном образовании, здравоохранении, питании, отдыхе и т.д.»;

·    «способность семьи стать полноправным партнером в диалоге с органами власти, другими институтами гражданского общества»;

·    «внутреннюю культуру семьи, обеспечивающую психологический комфорт и гармонию в семье»

без предварительных основополагающих объективно работающих определений:

·    что такое семья, что такое государство, какая между ними взаимосвязь,

·    что такое «экономическая независимость семьи»; какие потребности семьи хорошие, а какие плохие и в соответствие с этим, в удовлетворении каких потребностей семьи помогать, а какие потребности изживать из жизни семьи;

·    что такое «здравоохранение» (современная медицина — медицина катастроф, также работает по принципу медицинского «МЧС»: пациент ещё дышит? — дать ему набор препаратов №4…; а должно быть здравоохранение по принципу работы с возможностями, а не с последствиями), иначе можно так залечить семью, что от её здорового генетически положенного потенциала “благодаря” «здравоохранению» ничего не останется (нужна ли такая «Концепция» семейной политики?);

·    с какими «институтами гражданского общества» нужно взаимодействовать семье, кроме государства? Что это за институты и играют ли они позитивную роль по отношению к цели «Концепции»? (если нет, то взаимодействовать с ними не следует, сами институты — антигосударственные образования на теле государства или общества); каким семьям нужна «адресная социальная поддержка» и, главное, для чего? Если эта адресная поддержка идёт на пропой родителям, либо на другие антисоциальные “нужды” семьи, то от этого только вред.

Поэтому прежде, чем определяться в том, кому и чего давать, надо определиться, на что давать и проработать работоспособный механизм обратных связей по принципу «на что дали — на что потрачено».  Но вот в вопросе на что давать авторы «Концепции» не разобрались (как пример можно привести такой факт, что «неблагополучная семья» может жить и в шикарной квартире, родители могут каждый день пить виски с содовой и разъезжать на иномарках, а потомство их будет представлять для государства прямую угрозу в будущем, на что и напоролись некоторые благонамеренные советские руководители, столкнувшись с ужасами «перестройки»). То есть, в первую очередь надо определиться по правде, что такое «неблагополучная семья»? это только материальная сторона или есть поважнее критерии? И так далее…

[11] Как мы уже сказали, в целях соблюдения общепринятой этики полный текст рассматриваемой нами «Концепции семейной политики» мы не приводим. Да и все такого рода «частные концепции» пока примерно одинаковы и вписаны в библейскую Концепцию.

[12] Ведь СССР то, как прошлой государственности уже нет, а надо было бы рассмотреть причины его краха с позиции семейной политики: ведь с момента его падения прошло как раз 13 лет — чуть больше полупериода (а с момента объявления «перестройки» в 1985 году — практически полный период) полного воспроизводства одного поколения (25 лет). То есть, важнейший аспект учёта ошибок советской семейной политики как целого спектра причин того, что сейчас мы имеем в этом вопросе — опущен авторами. Почему?   

[13] «Вся социальная политика» сейчас вписана в библейскую Концепцию. Отсюда и демография в России именно такая и продолжает ухудшаться в первую очередь по отношению к коренному населению.

[14] То есть, вначале надо огласить наиболее полно свой мировоззренческий стандарт.

[15] Одни из самых крупных мафий — алкогольная, табачная, лекарственно-медицинская, учебно-воспитательная (легитимная система образования и воспитания).

[16] В катастрофичности и тупиковости упора на «семейную политику», приоритетностью которой являлось в недалёком прошлом биологическое размножение вида Человек Разумный и на сегодня является материальный достаток, можно убедиться глядя на “бурное” развитие Китая. Также такие тенденции просматриваются в некоторых арабских и азиатских странах.

В России — своя «национальная» специфика: российские (русские в большинстве — согласно переписи) семьи не будут бессмысленно размножаться даже при благоприятном материальном факторе давления на них внешней среды. У нас безыдейно среднестатистически не достичь прироста населения, что совершенно правильно обозначено в «Концепции» как одна из первоприоритетных задач для сохранения государственности Россия. Но и это ещё не всё: если большая идея воспринимается россиянами (русскими в большинстве) «не той, что надо», начинается бессмысленный саботаж такого рода семейной политики. Так что главные идейные ориентиры на сей раз должны быть объективно «те», иначе крах управления будет неминуем. Они даны в КОБ. И если идея объективно «та», то через некоторое время (нужное для преодоления инерции прошлых идейных ошибок) «семейная политика» самонастроится так, что управленцам-контролёрам останется только констатировать факты роста заданных в Стратегии показателей…         

[17] Если кто-то сторонник второго, то он — объект либо психиатрии, либо специальных органов, которые должны отвечать за безопасность государства.



постоянный адрес:

http://www.old.vodaspb.ru/russian/files/pedagogy/20040606-family_politics.html



www.old.vodaspb.ru

«Текущая аналитика Внутреннего Предиктора СССР за 2004 год»

Раздел «Все книги ВП СССР (в хронологии)»